Жизни тоненькая нить.
Ангелина проснулась от громкого птичьего гомона, доносившегося с улицы, взглянула на часы: 8.30 – пора вставать. Она поднялась с кровати, подошла к окну.
На ветках огромных вековых лип сидели большие чёрные птицы и кричали, широко раскрыв клювы. Гортанный звук десятков птичьих голосов звучал, как гимн пробуждающейся от зимнего сна природе: «Грачи прилетели!». Громкоголосый хор оборвал камень, попавший в ствол дерева. Грачи взмыли в весеннее небо, огромная птичья стая закрыла собой солнце. Ангелина взглянула вниз и увидела мальчишку, машущего руками. На лице его читалось огорчение: «Не попал!». Ангелину возмутила выходка юнца, она постучала в стекло, даже пригрозила ему кулаком. Мальчишка, поддразнивая её, показал язык и опрометью пустился прочь. Настроение почему-то испортилось, будто камень, летевший в птиц, пронзил её сердце.
Ангелине вспомнился вчерашний разговор с мужем.
Георгий вернулся домой поздно, усталый после тяжёлого рабочего дня. Дочери уже спали. Ангелина подогрела ужин, села рядом. Ей было приятно наблюдать, как он ест, успевая одновременно нахваливать её стряпню. Попутно Георгий говорил и о проблемах на работе. Ангелина слушала его рассеянно, думая о своём.
Муж встал из-за стола, подошёл к ней, своими сильными натруженными руками обнял её хрупкие плечи: «Спасибо, любимая! Вот уж накормила, так накормила. Это тебе не «общепит»! Ну, пойдём спать. Завтра опять вставать рано».
Ангелина остановила его:
- Подожди. Мне надо с тобой поговорить!
- Может быть завтра?
- Нет, нет, сегодня! Она встала из-за стола, пыталась прижаться к нему, ощутить тепло его большого сильного тела, заглянуть в бездонные синие глаза:
- У нас будет ребёнок!
Георгий подался назад:
- Ты уверена?
- Да! Я думаю, что это будет мальчик! Ты ведь всегда хотел сына? Помнишь, когда родилась Саша, ты сказал: Третьим будет мальчик.
- Да, но я не тогда не думал, что всё так изменится! Что будет столько проблем: задержки зарплаты, постоянные увольнения! Нам не потянуть троих детей!»
- Но ведь он уже живёт! Понимаешь, он уже есть!
- Я понимаю, но… - Георгий не готов был принять решение и искал ту соломинку, за которую цепляется утопающий. Он привлёк к себе жену:
- Давай оставим пока этот разговор! Я, правда, очень устал. Пойдём спать.
Ангелина осталась одна. Она была в растерянности:
-Почему, почему муж не хочет ребёнка, ведь они так мечтали о сыне! Может быть, он действительно, вымотался на работе! Может, нужно было подождать: он отдохнёт, выспится и всё будет по- другому.
Она убрала посуду, погасила свет. Войдя в спальню и поняв, что муж уже спит, Ангелина разделась, легла и долго ворочалась, пока сон, наконец, не сморил её.
Уходя на работу, Георгий вспомнил, что забыл предупредить жену о предстоящей командировке. Подумав, он решил, что не будет её будить, а просто оставит записку…
За дверью послышались детские голоса.
- Доброе утро, мамочка! А мы встали раньше тебя! Скорее, скорее пойдём на кухню! - Александра тянула её за руку, Ксения загадочно улыбалась.
- Что-то вы задумали?
- Это сюрприз! - Девочки заговорщически переглядывались.
- Какая красота! - Ангелина, не смогла сдержать восторг. На столе красовалась тарелка с горячими бутербродами, их аромат наполнял всю кухню.
- Да вы у меня настоящие хозяюшки! Сейчас я вскипячу чай и будем завтракать! - Ангелина поставила на плиту чайник. Она вдруг почувствовала, как сильно проголодалась.
Хлопоты прервал звонок в дверь, Ксения побежала открывать:
- Мама, это Клавдия Ивановна!
- Сейчас, сейчас иду! - она вышла в прихожую. В дверях стояла соседка по площадке:
- Геля! Выручи, пожалуйста! Собралась готовить, а у меня спички кончились!
- Сейчас принесу!
Она уже обернулась, чтобы вернуться на кухню, когда оттуда раздался какой-то грохот, звук разбившейся посуды и следом страшный крик Саши.
Ангелина рванулась на крик. Саша стояла около плиты, держа перед собой левую руку. Кожа на руке была ярко алого цвета. Обожжена была и нога. Девочка скорчилась от нестерпимой боли, по щекам текли слёзы.
Ангелина замерла от ужаса: на полу валялся железный чайник, который Саша каким-то непонятным образом умудрилась уронить, рядом осколки разбившейся сахарницы, пол был залит кипятком.
- Как же это! Бедный ребёнок! - причитала соседка, Ксения обнимала сестру и тоже плакала.
- Я хотела налить чаю, схватила чайник за ручку и обожглась, - рыдала Саша, - а он на пол упал, мамочка бо-о-о-ольно!!!!!!!! – она прыгала на одной ноге.
Ангелина подвела дочь к раковине, подставила руку Саши под ледяную струю воды…
Скорая приехала быстро.
- Немедленно в больницу! Вещи привезёте - командовал врач.
- Ксюша, позвони бабушке и побудь пока у неё. Клавдия Ивановна , помогите, пожалуйста, Ксюше запереть дверь.
Машина вмиг домчала их до ожогового отделения. Сашу уложили на каталку и увезли в перевязочную. Ангелина осталась в приёмном покое. В это время привезли нового пациента и её попросили посидеть в коридоре.
Медленно потянулись минуты, в какой-то момент ей стало казаться, что время остановилось. В голове стали возникать картины их счастливой семейной жизни. Вот она в белом свадебном платье под руку с Георгием поднимается по лестнице Дворца бракосочетания - теперь они вместе навсегда. Вот в семье появилась Ксения, и они с мужем осваивают новые роли. Вот их уже четверо, и они отправляются в своё первое семейное путешествие.
Море, солнце, жизнь легка и беззаботна, и у них столько планов на будущее… Неужели это никогда не повторится? Что будет дальше? Поправится ли Саша?
Мысли Ангелины прервали слова врача:
-Вы - мама Саши?
Ангелина порывисто поднялась:
-Да, как она?
- Не волнуйтесь. Поверхность ожога не очень большая, поражения в основном второй степени, меня беспокоит небольшой участок, где поражены более глубокие слои. Возможно придется делать пересадку кожи. Пока будем наблюдать.
- Скажите, доктор, я могу её увидеть?
- Конечно, Вы можете пройти в палату. Ей дали успокоительное. Сейчас она спит.
Ангелина влетела в палату. На кушетке лежала Саша: рука забинтована от кисти почти до самого плеча, на ноге повязка. Ангелина склонилась над ней, слёзы навернулись на глаза: «Бедная моя девочка! Как я люблю тебя! Только выздоравливай поскорее!»
В палату вошла медсестра:
-Вы можете съездить домой, пока она спит. Я принесла вам список необходимых вещей.
- Спасибо. Я мигом!
Промчавшись по больничным коридорам, она выскочила на улицу. В городе бушевала весна: солнце слепило глаза, снег, почерневший от копоти, лежал неровными буграми, на оттаявших участках земли робко пробивались первые зелёные травинки. Среди шума машин слышались звонкие синичьи трели!
Квартира встретила её непривычной тишиной. Скинув пальто и сапоги, она проскользнула на кухню. На столе стояла тарелка с нетронутыми бутербродами. На полу осколки разбитой посуды. Ангелина собрала разлетевшиеся по полу черепки. Слезы сами навернулись на глаза. Она вдруг ощутила острое чувство голода: «Я ведь сегодня ещё ничего не ела» Поставила на плиту чайник. Не дождавшись, когда он закипит, стала жадно уминать бутерброды.
Зазвонил телефон. В трубке послышался обеспокоенный голос свекрови:
- Ангелина, как там Сашенька? Я места себе не нахожу. Несколько раз звонила в больницу. Говорят, пока спит.
- Меня ненадолго пустили к ней в палату: бледная, рука перевязана. Врач сказал, будет наблюдать. Ксюша пусть побудет у вас...Ой, простите, Наталья Васильевна, у меня там чайник кипит.
- Ладно, беги!
Ангелина положила трубку, вернулась на кухню. Чайник кипел на плите, кухня заполнилась клубами пара. Выключив плиту, она потянулась за чашкой, взгляд упал на записку, прикреплённую к дверце холодильника: «Забыл тебя предупредить. Я еду в командировку за запчастями, вернусь скорее всего в пятницу или в субботу. Не скучайте! Георгий»
- Да уж, заскучать нам точно не придётся!» Она наскоро попила чая, доела начатый бутерброд. Стала собирать вещи. Снова зазвонил телефон.
- Ангелина! Ты Георгию сообщила?
- Нет, он уехал в командировку! Я не знаю, как с ним связаться
- Ну и не будем его тревожить! Приедет, всё узнает. Пусть спокойно работает
- Да, наверное, Вы правы!
Проходя мимо комода, Ангелина заглянула в зеркало: ей показалось, что на неё смотрит незнакомая женщина: впалые щёки, под глазами синие круги, уголки рта опущены. В лице затаённая боль. Нет, нельзя, чтобы Саша видела меня такой.
Она умылась. Достала косметичку: подкрасила глаза, припудрила щеки, подвела губы. Ну вот, теперь можно идти. Выходя на площадку, Ангелина столкнулась с соседкой. Та бросилась к ней:
- Прости меня, Геля! Бедная Сашенька? Это ведь я во всём виновата, пропади они пропадом, эти спички, лучше бы голодная осталась».
- Да, что Вы, Клавдия Ивановна, не берите в голову! Не виню я Вас ни в чём!
- А я ведь, как вы уехали, всё хожу, прислушиваюсь, не хлопнет ли дверь. Решила, завтра в храм пойду, молебен за здоровье Сашеньки закажу. Я уж и дома-то всё молилась Царице Небесной.
- Спасибо, Вам, Клавдия Ивановна! Вы простите, некогда мне, побегу!»
- Беги, беги, милая! Сашеньку поцелуй! Храни вас, Господь!
Потекли однообразные больничные дни: анализы, процедуры, обходы. Самым страшным были перевязки. Бинты пропитывались выделявшейся из раны жидкостью, и прилипали к телу. Их приходилось отрывать, что приносило нестерпимую боль. Договорились с врачом о введении обезболивающих лекарств, и процедура стала более щадящей.
Каждый день их навещали родственники: приходили свёкор со свекровью, приезжали родители Ангелины, навезли кучу домашней снеди. Наконец, вернулся из командировки Георгий. Узнав о случившемся, примчался в больницу, влетел в палату: взъерошенный, запыхавшийся, бросился к дочери:
- Сашенька, как ты?
- Ничего, папочка, уже поправляюсь!
- Что говорит врач? Может быть нужны лекарства? - он подошел к жене.
- Пока всё есть. Ждём понедельника. Очень надеемся, что обойдёмся без операции.
- Сашенька! Совсем забыл. Я же тебе подарок привёз! Смотри! - Георгий достал коробку.
- Ой, папочка! Это же Барби, такая, как я хотела! Мама, смотри, какая красивая! - Саша хотела обнять куклу, но забинтованная рука не слушалась – кукла упала на пол. На глаза девочки навернулись слезы:
- Ничего, детка, скоро поправишься, не плачь, - утешал ее Георгий, подняв с пола куклу. Саша взяла куклу здоровой рукой, посадила рядом с собой на подушку и успокоилась.
Георгий неожиданно предложил:
- Давай мы с тобой маму домой отпустим. Пусть она отдохнёт немного, выспится!
- Нет, я не хочу, чтобы она уходила. Я хочу, чтобы мы были все вместе и Ксюшу привези, я соскучилась.
- Давай договоримся. Сегодня я с тобой побуду, а завтра бабушка с Ксюшей приедет. А мама нам чего-нибудь вкусненького приготовит!
- Ну ладно! Только ты, мамочка, поскорей возвращайся. Я буду очень скучать.
Ангелина засуетилась, рассказывая Георгию о процедурах и лекарствах.
-Ты не волнуйся, мамочка, я всё папе покажу»
- Умница моя, не скучай, я скоро вернусь!
Георгий обнял жену за плечи:
- Сашенька, ты полежи пока! Я только маму провожу и вернусь!
Оказавшись в коридоре, Георгий быстро заговорил:
- Я понимаю, что тебе сейчас тяжело. Но время идёт. Я записал тебя на приём завтра. Врач работает утро. Сходи. Мне сказали, что можно сделать всё в поликлинике, в стационар ложиться не обязательно. Деньги я уже заплатил. Вот возьми, - он достал из кармана какую-то бумагу, протянул Ангелине, - это квитанция об оплате, отдашь врачу.
Ангелина слушала его молча. Он уже всё решил, а ее мнения он даже не спрашивает.
Георгий продолжал:
- Мне сказали, что всё сделают под наркозом, что это совершенно безболезненно. Ну, не трусь, всё будет хорошо! Главное сейчас вытащить Сашу! А в августе все вместе рванем на море. С отпуском я уже договорился!
Ангелина механически взяла бумагу, положила ее в сумку. В душе почему-то нарастал протест, хотя она и старалась убедить себя, что всё это ради Саши, что её здоровье сейчас самое главное. Но аргументы не помогали, хотелось закричать: «Я не согласна, я не хочу! Но она молчала. Чаша весов, на которую положено здоровье дочери, похоже окончательно перевесила другую с зарождающейся новой жизнью.
Ей вдруг вспомнились слова, услышанные от подруги: « Все через это проходят. Не плодить же нищету!» Вот теперь настал и её черёд. Она освободилась от руки мужа:
- Ну, я пошла! Возвращайся к Саше!
- До свидания! Я очень тебя люблю!
Она зашагала к выходу.
Выйдя на улицу, Ангелина не пошла к дому, решила немного пройтись по городу. В голове роились мысли: «Почему. Почему всё так не справедливо. Почему именно сейчас в ней зародилась новая жизнь? Зачем ей это испытание? Почему ей, а не кому-то, кто давно мечтает о ребёнке, почему?!»
Поток мыслей прервал крик: « Ангелина! Вот ты где!»
Она подняла глаза: навстречу ей шла ее крестная Надежда.
- Крёстная, откуда ты здесь?!
- Да вот приехала к вам в гости, а дверь никто не открывает. Решила прогуляться. А тут ты идёшь мне навстречу!
Женщины радостно обнялись.
- Ну, здравствуй, моя дорогая! Слышала я про твою беду. Как там Сашенька?
- Ничего, поправляется потихоньку. Пойдём дома всё тебе расскажу!
- Да уж пойдем поскорее, устала я с гостинцами таскаться по городу.
Мать ещё всего наложила, как узнала, что к тебе еду.
Дома Ангелина захлопотала на кухне: поставила чайник, достала посуду. Крёстная вынимала из сумки гостинцы:
- Вот пирожков напекла твоих любимых с капустой и с яблоками, да ватрушку с маминым творогом сделала. Вот ещё сахар молочный сварила. Знаю, как девчонки любят сладкое. А тут родители тебе прислали молоко, творог, сметану, яйца. Давай холодильник заполним, а то там, гляжу, шаром покати…
Ангелина, с аппетитом уплетая домашнюю еду, рассказывала о последних событиях.
Крёстная вдруг спохватилась:
- Ты молебен о здравии Сашеньки заказала?»
- Какой молебен, я сегодня первый раз за неделю из больницы вышла!»
- А вот сразу бы в храм и зашла: Богородица, Царица Небесная всем нам покровительствует, её молитвами только и спасаемся. Ну, да ладно, сама понимаю не до того тебе сейчас. Завтра приеду домой, сама в храм схожу к отцу Михаилу. Он, ведь девчонок твоих крестил! Помолится за вас.
- Спасибо тебе, крёстная!
- Тебе и самой молиться надо. Молитва матери самая сильная, она и со дна моря поднимает!»
- Да я, кроме «Отче наш…», и молитв не знаю, - растерялась Ангелина.
- А вот я тебя научу, чудная есть молитва. И она нараспев стала читать: «О, Пресвятая Владычице, Дево Богородице, спаси и сохрани под кровом твоим моих чад Ксению и Александру, всех отроков и отроковиц и младенцев, крещёных и безымянных, и во чреве матери носимых…»
На последних словах слёзы хлынули из глаз Ангелины.
Крёстная испуганно запричитала:
-Что ты, моя голуба? Не плачь! Господь не оставит тебя, по молитвам Богородицы сохранит детей твоих»
Ангелина зарыдала в голос, прижалась к плечу крёстной:
- Крёстная, не знаешь ты, какой грех-то я задумала. Забеременела я, а тут с Сашей такая беда случилась. В общем, решили мы с мужем, - тут она запнулась, не в силах произнести это страшное слово. – В общем, завтра я иду к врачу!
Она замолчала, не в силах дальше объясняться.
Крёстная заговорила негромким, но твёрдым голосом:
-Не знаю, рассказывала ли тебе мать, историю рождения нашей мамы?
Ангелина молча покачала головой.
- Так вот, я тебе расскажу. Мать её, твоя прабабушка, Анастасия, Царство ей, Небесное, когда в очередной раз понесла, на руках у неё тогда уж семеро было. Жили бедно, муж целый день в поле, а на ней дети: мал-мала меньше да хозяйство, как семью-то прокормить. Ну, и надумала она к духовнику своему пойти, благословение, значит, взять, чтоб избавится ещё от одного рта. Вот пришла, службу отстояла, к батюшке подошла.
Рассказала ему всё, как тяжело, бедно им живётся, и что не прокормить восемь ртов. А батюшка ей и говорит:
- Ты хочешь, чтоб я тебя на убийство благословил? Вот тебе моё благословение: убей старшего своего, Ивана. Он почитай уже 12 годков по земле ходит, крещеный. А тот, что во чреве твоём, так и погибнет, света белого не увидев, крещения святого, не приняв. Так решай, кто из них больше прав на жизнь имеет?
Анастасия упала на колени, слезами залилась:
-Прости, прости меня, батюшка, грешную, неразумную!
А через 8 месяцев твоя бабушка - Вера, Царство ей Небесное, на свет появилась, и ниточка жизни не оборвалась, тянется ниточка. Вот и думай, как легко нить эту перерезать. Опомнишься, да уж поздно не связать, не склеить эту тоненькую нить... Помню, бабушка нам говорила: «Много Бог детей даёт, да лишних не посылает».
Ангелина подняла на неё глаза, полные слёз:
-Что же мне теперь делать?
- А давай-ка спать. Утро вечера мудренее. Завтра спозаранку поедем-ка мы с тобой домой в Отрадное к отцу Михаилу. Там ему и молебен закажем, и на исповедь сходишь. Не забыла ещё, как это делается?
- Не забыла… А как же врач?
- Успеешь ещё к врачу. Сначала душу свою очистишь. А потом и к врачам идти можно.
Ночью Ангелине снилось, как она с мужем и дочками приехала в родительский дом. Вся семья стоит на крыльце и, затаив дыхание, следит, как две большие белые птицы парят в небе. Сделав круг, аисты опускаются на крышу родительского дома.
- Мама, папа, смотрите: аисты будут жить с нами!
Ангелина неожиданно проснулась и почувствовала, что улыбается. Этот светлый сон так не вязался со всем ужасом этих последних дней, что ей пришлось пережить. Постепенно она возвращалась от своего сладкого видения в тяжелую реальность. Но что-то в ней было уже не так, что-то изменилось.
Ангелина вдруг поняла, что именно.
Она встала, на цыпочках, чтобы не разбудить крестную, пошла в прихожую, достала из сумки квитанцию об оплате, которую ей дал вчера Георгий. Развернула листок, прочитала: «Операция по прерыванию беременности».
На глаза стали наворачиваться слезы, и она в ярости начала рвать бумагу сначала на части, потом на маленькие кусочки.
Словно испугавшись, что кто-то застанет ее за этим занятием, Ангелина побежала в туалет и бросила в унитаз порванную бумагу.
Она завороженно смотрела, как белые клочки падают вниз, словно хлопья снега, потом нажала на спуск, и кусочки бумаги закружились в водовороте воды. Она спускала воду несколько раз, пока последний клочок бумаги не исчез.
- Пусть будут аисты!- улыбнулась Ангелина и пошла будить Надежду.