Садово-святочная историяЯблочки собирать - дело деликатное: выскользнет из ладоней, чуть стукнется о землю, и вкладь его уже не положишь. Поэтому при сборе молодежь забиралась по ветвям, а те, что постарше, пускали в ход лестницы и стремянки. Аккуратнечко снимали плоды, складывали их в корзинки, а уж затем в ящиках опускали на дно погреба. Яблоки были темно-красные, кисловато-упругие, и хранились до Рождества.
Как высоко не карабкайся, но на верхушках всегда оставалось немного яблочек - на лакомство птицам, тем, что с нами зимовали, а перелетные к тому времени уже улетали в южные края.
Вот как-то едва успели убрать урожай, как ударили ранние заморозки, а следом - морозы со снегопадами.
Оставшиеся яблоки сразу замерзли, их и расклевать-то не успели, висели они, крепко держась на ветвях и удивляя всех тем, что ни ветрам, ни метелям не поддавались: качались себе, как невиданные алые новогодние шары.
А сами яблони были надежно укутаны снегом, спокойно спали, люди за них нисколько не тревожились, сами убаюканные снегопадами.
В тот год, в предновогодние дни, неожиданно для всех прошли ледяные ливни с сильным ветром, и все деревья покрылись сверкающим панцирем. Со стороны смотреть - красиво, как в сказке, каждая веточка переливается на солнце, а на самом деле - беда страшная. Не выдерживая тяжести, ветви ломаются, как соломинки, стволы пополам разрывает. Но и те деревья, что держатся, тоже в опасности. Как и человеку, растениям нужно дышать, а под таким слоем льда легко и задохнуться и больше не проснуться весной.
Две яблони устояли, не поломались, но хозяева всё же сильно за них беспокоились, слишком массивна была эта красота ледяного облачения.
Но через несколько дней нахмурилось, потеплело, корки льда сошли, ветерком стволы пообдуло, снежком припорошило, и стало всё по-прежнему. Только не было полного успокоения на душе, тревожно за яблони - не задохнулись ли подо льдом?
У садоводов есть один древний обычай: в конце зимы пекут пироги с яблоками, угощаются, а после выходят в сад слушать яблони. Проверяют, не погрызена ли зайцами кора, вешают на ветви кусочек пирога, а потом прикладывают ухо к стволам, пытаясь услышать, почувствовать дерево.
Так мать входит в комнату, где спит ее ребенок, гладит его по головке, и малыш даже во сне ощущает мамино ласковое прикосновение, отгоняющее все ночные тревоги.
Вот и решили хозяева этой зимой пораньше выйти в сад послушать яблони, а случилось это незадолго до Рождества. То ли деревья так почувствовали заботу и волнение людей, то ли по иному и не могло быть в эти святые дни, только в Рождественскую ночь яблони вдруг проснулись!
Очнувшись от зимнего сна, стояли они глубоко в сугробах, раздетые, лишь на макушках покачивались оледеневшие яблоки. А весь остальной садовый народ дремал под снегом и не отзывался.
Несколько окон дома выходили в сад, и за одним освещенным окном яблони увидели в комнате дерево - это была Рождественская Ель! Лесная красавица, она стояла посреди комнаты, ветви ее были украшены гирляндами, игрушками, разными лакомствами и яркими шарами, напоминавшими стеклянные яблоки.
Под елкой, на маленьком столике, располагался вертеп - искусно сделанная пещерка, в центре которой на сене лежал младенец, а рядом виднелись фигурки людей и животных.
Деревья могут разговаривать между собой на любом расстоянии, даже окна и стены им не помеха, вот и спросили яблони у ели - что всё это значит? И та им рассказала о Празднике Рождества Христова, о рождении Спасителя, Пресвятой Богородице и Святом Иосифе, звезде Вифлеема и о мудрых волхвах с их дарами.
Яблони слушали, пораженные сказанным. Они считали себя такими древними, такими мудрыми и всезнающими, а вдруг оказалось, что во время их зимнего сна на земле происходили такие события, чудеса, о которых они ничегошеньки не знали!
Ель продолжала свой рассказ, и шорох иголок сливался с треском маленьких горящих свечей на ее ветках. Яблоням показалось, что потрескивание оплывающего воска обрело какую-то мелодию, но, прислушавшись получше, они поняли, что звук доносится из-за угла дома.
Добрые старые подруги повернули свои ветви чуть в сторону и увидели, как за забором, по очищенной от снега улице, идут дети.
Два мальчика постарше несли Большую Звезду, освещенную изнутри. У остальных в руках были фонарики со слюдяными цветными стенками и зажженными огарками свечей в середине. Кто-то нес корзиночки, а позади едва поспевали два малыша, закутанные до самых глаз, с бумажными крыльями за спиной, похожие на кругленьких косолапых птенчиков. Дети пели, иногда яблоням казалось, что они не всегда понимают слова, будто некоторые песни звучали не по-русски, но этот язык, такой ласково-знакомый, сливался с многоцветием фонариков, и было непонятно: то ли от песен ярче разгорались огоньки, то ли свет язычков пламени окрашивал звуки? Вся эта процессия очень походила на какую-то невиданную ожившую музыкальную шкатулку.
Яблони спросили Ель: "Почему эти дети идут по улице ночью одни, без взрослых, и о чем они поют?" Ель отвечала так: "Они поют колядки, Рождественские песни, ведь сегодня ночь Рождества Христова, Христос сегодня - маленький ребенок, такой же, как эти дети. Они еще малы и ничего не могут подарить ему, только эти песни!"
А дети всё пели, идя по улице, заходили в дома, и, послушав колядки, взрослые накладывали в их корзинки конфеты, пирожки и прочие угощения - все, что могли подарить.
И яблоням тоже захотелось сделать какой-нибудь подарок. Весной и летом радовавшие всех цветами и плодами, что они могли дать сейчас, нагие и беспомощные? Месяц ярко светил в небе, и в его свете деревья увидели свои тени на сугробах. Извилистый рисунок ветвей складывался в сплошной сканной узор с шариками зерни - замерзшими яблоками.
Так было велико желание добрых яблонь подарить всех себя, что случилось чудо - яблоки на ветках превратились в маленьких красногрудых птичек! Круглые, пушисто-темноспинные, они сидели на деревьях, прихорашивая перышки, а с рассветом вспорхнули и улетели из сада.
Утро Рождества будило город колокольным звоном. Те, кто не смог быть на Всенощной, сейчас шли на утреннюю Праздничную литургию. Особенно много было маленьких детишек - те, кто этой ночью спал, теперь вместе с родителями спешили в храмы.
Гулкие удары большого колокола походили на хруст снега под тяжелыми шагами отцов, несущих на своих руках малышей, а ребятишки постарше сами прыгали по снегу, стараясь попасть в рисунок перезвонов малых колоколов. И вот когда те затихли, эхом колокольного послезвонья возникли новые прозрачные звуки - это свистели снегири, красногрудые птички, сидевшие на всех деревьях по пути к Храму. Первыми их увидали дети и радостно закричали:
"Смотрите, какое чудо! Это Рождественские птички-яблочки!"
А старые яблони снова крепко уснули, теперь уже до самой весны. И даровано им было отныне всегда видеть в своих зимних снах древнюю незнакомую землю, где даже в Рождество никогда не бывает снега. Там, в черно-синем колоколе неба, чуть покачивается и мерцает невиданно-огромная звезда, и ее звенящие золотые лучи соединяются с сиянием, идущим снизу, из маленькой пещерки, где на сене лежит Предвечный Младенец.
Рядышком встряхивают добрыми мордами животные, безропотно уступившие Новорожденному свои ясли. Согреваемые улыбкой Сына, склонились Пресвятая Богородица и Иосиф да еще мудрые волхвы со своими дарами.
А у входа в пещеру растут иные, нездешние деревья, но на их ветвях посвистывают красногрудые птички-яблочки, они поют и славят Великий Праздник, Новорожденного Богомладенца, Его Святых родителей и чудеса Рождественской Ночи.
Лариса Смирнова